храни его Великобритания
Всё, конечно, имеет цену, всё, конечно же, так прекрасно!
Но однажды познав измену, ты получишь удар под дых.
Сколько можно наивно верить в добродетели всяких-разных,
Злобно щерящихся, как звери, если просишь у них воды?
Ты, конечно же, славный малый, добрый, честный, ну прямо рыцарь!
Только жизнь и тебя сломала, и как видно раз пять подряд.
Я могла бы с тобой остаться и воды принести напиться,
Но из тонких холодных пальцев примешь ты лишь смертельный яд.
Знаю, мальчик, что ждёшь ты Герду, составляя слова из льдинок,
Ты — спасенье моё от бреда, так что я тебя не отдам.
Ты — ничтожная лишь замена, жертва в коконе паутинок.
Раз не вырваться мне из плена, будем вместе в нём навсегда.
Ты своею душой согреешь и развеешь дурную скуку,
Может, стану чуть-чуть добрее, не пророча себе могил.
Тот, который помог спастись бы, ходит-бродит, как кот, по кругу,
Он пытается слать мне письма... Лучше б сразу меня убил.
Но однажды познав измену, ты получишь удар под дых.
Сколько можно наивно верить в добродетели всяких-разных,
Злобно щерящихся, как звери, если просишь у них воды?
Ты, конечно же, славный малый, добрый, честный, ну прямо рыцарь!
Только жизнь и тебя сломала, и как видно раз пять подряд.
Я могла бы с тобой остаться и воды принести напиться,
Но из тонких холодных пальцев примешь ты лишь смертельный яд.
Знаю, мальчик, что ждёшь ты Герду, составляя слова из льдинок,
Ты — спасенье моё от бреда, так что я тебя не отдам.
Ты — ничтожная лишь замена, жертва в коконе паутинок.
Раз не вырваться мне из плена, будем вместе в нём навсегда.
Ты своею душой согреешь и развеешь дурную скуку,
Может, стану чуть-чуть добрее, не пророча себе могил.
Тот, который помог спастись бы, ходит-бродит, как кот, по кругу,
Он пытается слать мне письма... Лучше б сразу меня убил.